Э К З О Р Ц И С Т

из не вошедшего в «Исступление Хроники вербовки»

       …побывав второй раз у гадалки Раисы Григорьевны, я снова выслушал её настоятельные рекомендации посетить одесского старца Иону. Чтобы гарантированно встретиться с монахом, нужно было стоять у его кельи в пять утра, с рассветом. Потому многие страждущие, съезжавшиеся со всей Украины, оставались ночевать у монастыря по лавкам, на ступенях храма, разогретых дневным светилом, под деревьями.
Мои многочисленные попытки попасть к Ионе всё никак не реализовывались: слишком далеко я жил. Оставалось надеяться лишь на счастливый случай и ездить, ездить, ездить... Наконец ранним июньским утром, придя к келье старца, располагавшейся у самих ворот монастыря, я не застал там никого, что было необычно. Привратник-монах, дежуривший у входа, сообщил, что «Иона делает вычитку в церкви». Как выяснилось позднее, вычитка являла собой процедуру, представлявшую собой акт экзорцизма, изгнания беса.
       Я тут же поспешил в храм и в одном из притворов нашёл множество людей, многих из которых уже знал в лицо. Это были люди, как и я, ездившие к Ионе не единожды, но так и не сумевшие к нему попасть. Мужчин и женщин было примерно равное количество с некоторым численным превосходством последних. Много было людей явно из сельской местности. Кто приехал один, а кто — с провожатыми. Запах курящегося ладана, речитатив старца, священный страх, витавшие в воздухе сакрального сооружения, — всё это внушило какое-то странное, неизведанное доселе чувство покаянного благоговения и смирения.
       Стоя в очереди, присмотревшись, я вдруг заметил ещё одну категорию присутствующих, и принадлежность к ней проявлялась лишь периодически, во время возглашения Ионой определённых слов: лица эти весьма неадекватно реагировали на фразы старца. Их реакция была весьма необычной и жуткой. Люди, которых я мысленно выделил в отдельную категорию, представляли собой жалкое и страшное зрелище.
       В определённые моменты времени, совпадавшие с какими-то особыми местами в текстах молитв, нараспев произносимых Ионой, несчастные разного возраста, обоего пола и различной социальной принадлежности впадали в некое состояние, сопряжённое со страшными конвульсиями и мощными ударами человеческой плоти о древний каменный пол. Лица их периодически перекашивались, глаза закатывались, у некоторых по поверхности тела пробегало какое-то подобие волн — будто кто-то изнутри локтями и коленями продавливал наружу тленную телесную оболочку…
       На меня нагнала страху девчушка лет шести-семи, которая вдруг заговорила голосом покойного генерала Лебедя, мощным низким басом. Она — или тот, кто был в ней — вещала то угрожая, то причитая, периодически срываясь на издевательский сатанинский хохот, говоря, что «никуда отсюда не уйдёт». От этих замогильных рассуждений мороз бежал по коже — настолько зрелище было жутким…
       Добровольные помощники уносили страждущих, уже получивших освобождение от сковывавшей их силы. Очередь продвигалась быстро, и по мере приближения к старцу, продолжавшему тихим голосом произносить благочестивые слова, во мне росло опасение, что и из меня вдруг зазвучит «нечто»: я чувствовал вину за эксперименты с гадалками.
Наконец пришёл мой черёд предстать пред Ионой. Я совершенно неожиданно был вытолкнут напиравшими сзади людьми на крошечную площадку, всё время сохраняемую перед монахом, поэтому растерялся, когда вдруг оказался перед высоким благообразным старцем, говорившим по-русски с каким-то неведомым и редким акцентом, похожим на какой-то северный русский говор.
       Я назвался, и инок начал свой ритуал. Минут семь ушло на меня у монаха. Уже позже, анализируя произошедшее, я понял, что процедура вычитки состоит из двух частей — очищения и благословения. Та часть, за которую я так сильно опасался — очищения — прошла благополучно, никакой нечисти во мне не обнаружилось…
       Не чуя под собой ног, я продирался сквозь плотно сомкнутую толпу, мне вослед доносились зловещие потусторонние то ли вскрикивания, то ли всхлипывания, разбавляемые глухими мощными ударами человеческого тела о многометровые перекрытия пола. Я покидал территорию монастыря воодушевлённым: теперь мне нечего было бояться в этой жизни, если такая сила на моей стороне. И уже не спецслужбы, власти, начала, могущество, учёные степени или благосостояние были залогом моих успеха и безопасности — теперь сам глава духовного мира был за меня.
       В этой жизни я уже больше ничего не боялся...
 
                                                        Но вы приступили к горе Сиону
                                                                 и ко граду Бога живого,
                                                               к небесному Иерусалиму
                                                                      и тьмам ангелов,
                                                             к торжествующему собору
                                                                    и Церкви первенцев,
                                                                 написанных на небесах,
                                                                    и к судии всех Богу