ДЕМОГРАФИЯ, ОДНАКО...

— Мужчина!!! Что с вашими яйцами?!!
Я невольно сжался, услышав такой вопрос…
За несколько минут до озвучивания этого в высшей степени неординарного вопроса я, направляясь восвояси, бодро вынырнул из подъезда гостеприимного двора на Дерибасовской, где встречал новый год.
Какая-то мертвящая тишина охватила главную улицу города этим новогодним утром. Ни души не было видно ни впереди, ни позади, и от этого становилось как-то зябко на душе: «Борошенный город?.. Дас ист фантастиш…» Уже очень скоро я выявил и источник этого странного чувства: окрестности накрыла какая-то туманная дымка, и взгляд застревал в ней, как пуля в подушке уже на расстоянии шагов в двадцать. Рассвело, но воздух, казалось всё ещё хранил, как полки старого бабушкиного чулана, все атрибуты пронёсшегося ураганом празднества: в нём, усталые и измождённые, повисли, застыв на морозе как кровь в жилах уснувшего на холоде алкоголика, звуки, похожие на огромные снежинки.
Вдруг я услышал дружественный и такой приветливый стук каблуков, но уж какой-то больно осторожный и аритмичный, как одноимённое сердечное заболевание. Тротуар на главной улице Одессы был выстлан прессованной плиткой свекольно-бордового цвета, поверхность которой напоминала какой-то фантастический, почти инопланетный лёд, что лежит, я уверен, на тротуарах марсианских областных и районных центров.
Складывалось впечатление, что женщина ступает так, как будто с каждым новым шагом пробует пальцами ноги насколько холодна вода в водоёме: виной такой сверхстранной походки была невероятная скользкость тротуарной плитки на Дерибасовской даже летом, не говоря уже про морозно-ледяной январь.
Я вынырнул из подъезда с очередным – на этот раз окончательным – декларированием, что, дескать, у жизни всё же есть норма, и зовут её, норму, «трезвость». Вынырнул, – и…
Не то чтобы я изумился, нет — я просто очень сильно удивился… Не проделав и десяти шагов, я вдруг с удивлением заметил, как навстречу мне, словно бумажный кораблик из прошлого, плавно скользящий по водной глади сельского пруда, приближалась фигура старичка, материализовавшаяся из фантастической инопланетной дымки. То, что старичок был очень древним, бросалось в глаза во вторую очередь. В первую очередь в глаза сторонним наблюдателям, которые в это утро взирали на мир глазами своего единственного – надо сказать, лучшего – представителя (то есть моими) – в глаза впадали лотки. Счастливый старик в это раннее новогоднее утро нёс три лотка яиц – нёс в неизвестном направлении и неизвестно откуда, держа их перед собой наподобие стопки книг…
Неверный стук каблуков вскоре обзавёлся и своим источником: из-за спины дедушки Мафусаила вынырнула яркая фигура, как я и предугадывал, женская. Девушка шла, преисполненная выражением удовлетворения и счастья на лице. Казалось, ей хочется обнять всё человечество, сделать для него хоть что-нибудь. «Ну, хоть бы и для дедушки этого…»
Дива поравнялась со старичком и на автомате бросила взгляд на «переднюю панель» деда. Заглянула в неё – и аж приостановилась: «Как же можно… Яйца – вещь хрупкая! Упадёт – всё вдребезги! Помочь ему? Но ведь я и сама… Еле-еле… Ну, будем надеяться…» – смысл за смыслом отражались на её счастливом лице. Тем не менее девушка, насколько мне позволил видеть угол обзора, обогнав деда, продолжала периодически интуитивно оборачиваться, как бы проверяя, всё ли в порядке с дедушкой и его странными для новогодней ночи лотками.
Вдруг я услышал позади себя какой-то странный шум, стук, возню. Интуитивно оглянулся, успев подумать: «Угораздило ж деда в такую погоду со своими яйцами разгуливать!» Над коричневой фигурой уже склонилась сердобольная дива:
— Мужчина!!! Что с вашими яйцами?!!
Открывшаяся взору картина заставила застыть в изумлении. Не меньше меня изумился и молодой мужчина, пребывавший в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести, тщетно реализовывавший попытки подняться: именно он, нежданно возникший «в окрестностях» в своих кроссовках и дублёнке, и произвёл шум, «похожий на шум  падающего тела». Девушка посмотрела вдаль: там по-прежнему маячила фигура старичка, делавшего свои 10-сантиметровые шажки и которого уже порядком тронула седина дымчатого тумана, символизировавшая тлен, старение, вечность.
Я по-видимому никогда уже не забуду того изумления, которое отразилось на лице молодого, пусть и не очень трезвого, человека. А ещё на всю жизнь останется в моём сознании выражение изумления, застывшее на лике сердобольной соплеменницы…
Но зато в это оптимистическое утро я осознал одну глубочайшую истину: стране, в которой женщины обращаются к мужчинам с таким вопросом, никакие демографические проблемы не страшны. Украинцы не вымрут никогда, раз наши женщины задают нашим мужчинам такие вопросы!
Олег ЗИНЬКОВСКИЙ