ВРАЧЕБНАЯ ТАЙНА

— Семью семь — сорок девять! Волга впадает в Каспийское море! Москва — столица нашей родины! — Звуки, слагавшиеся в аксиомы и прописные истины, атомы-кирпичики человеческого знания, вдруг понеслись откуда-то сверху, от неведомого и пока ещё невидимого оратора. Он, оратор этот, завидев меня ещё издали, выстрелил в мою сторону этими невероятными фразами, сделал паузу, переступив сразу через несколько ступенек: он почему-то очень спешил приблизиться ко мне, хотя я и так шёл ему навстречу, поднимаясь по широкой лестнице Одесского областного психоневрологического диспансера. Он заметил меня раньше, ещё за полтора этажа до точки нашей потенциальной встречи.
— Привет! Пятью пять — двадцать пять! — Оратор, — я узнал его: это был мой однокурсник по юридическому факультету, — сыпал фразами, совершенно невероятными в ситуации встречи давно не видевшихся товарищей. — Шестью восемь — сорок восемь! Давно же мы не виделись! Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов его катетов! Как дела? Угол падения равен углу отражения! — однокурсник продолжал сыпать аксиомами. Я никак не мог понять почему. Закралось мрачное предчувствие…
Я попытался прогнать наваждение. Но голос сверху, приближаясь, продолжал:
— Александр Семёнович Пушкин — великий русский писатель! Я вот по делам здесь! Без труда не вытянешь и рыбку из пруда! Да вот начальство послало выемку делать… Эпсилон в степени Х не дифференцируется и не интегрируется! А тут психи разные… Два в квадрате равняется четырём! Того и гляди, заразу какую психическую подцепишь… Уж, замуж, невтерпёж — пишутся раздельно… Тут у меня по делу один крендель проходит… Терпенье и труд всё перетрут! Так он косить начал под дурака… Дважды два четыре! Говорит, Наполеон… Трижды пять — пятнадцать! Я его спрашиваю: «А может…» Слушай… М-м-м… В английском языке есть определённый и неопределённый артикли! …спрашиваю: «А может ты не Наполеон, а Юлий Цезарь?» Если в одном месте чего убудет, — в другом обязательно прибудет! А он: «Я не полководец, я — торт...» Редкая птица долетит до середины Днепра! Идёшь по территории психушки весь на измене, как по минному полю: увидит кто — позора не оберёшься… Жили у бабуси два весёлых гуся… Один серый… Вот, приходится по таким вот злачным местам… Артиллеристы, Сталин дал приказ! Вот, смотри: это вот документы по делу, которое я расследую…
Однокурсник вдруг раскрыл папку и стал постранично перелистывать уголовное дело, возбуждённое на какого-то Красноперцева М. Г., уличённого в уклонении от налогов, демонстрируя мне каждую страницу. При этом документ он показывал не столько мне, сколько всем, кто ни проходил мимо, не вызывая у них и малейшего удивления. Складывалось впечатление, что здесь это привычное дело.
— Слушай, а что это они все смотрят так?!! И смотрят на меня! Ни на кого больше! Что им всем от меня надо?! Чего они хотят? Восьмью восемь — шестьдесят четыре! Я здесь по делу!!! Скажи им всем!!! Гипотенуза… э-э… в году триста шестьдесят пять дней! Что, поймали?!! А-а, я и не такое знаю! Вот вам: январь, февраль, март… — это месяцы! А вы думали? Не тут-то было! …апрель, май, июнь… Да по работе я здесь! По ра-бо-те!!! Не смотрите на меня так! …июль, август, сентябрь… А ведь ты не Светкина мама!
Я несколько смутился: «И откуда он узнал?» О том, что я не Светкина мама, не знала ни одна живая душа, даже Светка. Знал правда об этом мой лечащий врач, но врачебная тайна ведь… А может у нас врач один и тот же?.. Значит, утечка… Вот и верь после этого людям… Хотя…
А, собственно — кто же она такая эта таинственная Светка?
— Да я, собнннно, здесь тоже по делам… Интервью иду брать… Да, у врача… Его зовут… м-м… Аристарх Савельевич Гурфинкель… — выпалил я почти без запинки: «А вдруг ещё подумает чего такого… Он же здесь, кажется, точно по делам…» — Савельич в 305 принимает… Можешь пойти проверить…
— Да чё там проверять… Мы же с тобой служивые… Только по делам здесь и можем быть… А то ещё почему — вдруг насторожился однокурсник, и его настороженность невольно передалась и мне: «А ведь и в самом деле, только по делам, и никаких других «почему» быть не может!!!»
— Ты, я вижу, спешишь! Я вот тоже спешу! Выемку сделал, а теперь бегом-бегом на службу — начальство ждёт с нетерпением. Ну, пока! Звони если что… Особенно если сюда соберешься… Чтоб заранее знать… А то ещё… того… опять встретимся… А времени и так мало… Времени понимаешь в обрез — жизнь такая короткая… Не успел родиться — и уже… Ну всё, побежал я! Семью семь — сорок девять! Всем привет! Дважды два — четыре… — как-то задумчиво произнёс он последнюю фразу, удаляясь. — Волга впадает… — успел я услышать, отметив крайний пессимизм в его интонациях…
"Уф-ф - мысленно вздохнул я с облегчением, - пронесло. В этот раз пронесло, хотя я и был в шаге от провала. Ну ничего, в дальнейшем буду умнее: а на что же люди придумали грим?"
Таким образом я себя успокоил. Почти. Потому что вдруг наступившую внутреннюю гармонию нарушила омерзительная шелудивая мысль:

— Откуда?!! Откуда он узнал мою тайну? Тайну о том, что я — не Светкина мама...

Олег Зиньковский