ДОРМИДОНТЫЧ

(из не вошедшего в "Исступление Хроники вербовки")
...С некоторых пор друзья-мошенники, Нещеретный и Желтов, стали брать в свои аферы «третьих лиц», — людей либо просто склонных к мошенничеству, либо ничего не подозревающих о подлинных целях «предпринимателей». Хотя эту картину я восстанавливал по крупицам в течение нескольких лет, я так и не сумел выяснить, как на самом деле звали персонажей, долгое время «работавших» с ними, так как друзья, шифруясь и соблюдая конспирацию, называли подельников вымышленными кличками.
Я не однажды слышал, что работал с ними некто Дыкачёт. Этой кличкой его наградили потому, что тот, будучи сибиряком, часто использовал в своей речи междометную реплику «Ды-к, а чё там?!» Такого рода клички соратникам присваивал Нещеретный. Это было особенностью его психики — давать кодовые имена, такие как Ноздри, Глаза, Личинка, Курочка, Ноги… Однажды Дыкачёта послали в город Белгород-Днестровский получать рыбные консервы. Уже всё было оговорено по телефону: цены, сроки, форма оплаты, прочие существенные условия «сделки». Организаторами мошеннического промысла оговаривалось также и то, что за товаром приедут не они сами, хозяева фирмы-покупателя, а их сотрудник: Нещеретный с Желтовым после симптоматичной встречи скрипача с водителем Валерой стали осторожнее.
Мошенники решили, что лучше отнимать деньги беспечных сограждан, ничем при этом лично не рискуя. Для этого они подыскивали исполнителей, стараясь привлекать иногородних — с ними меньше хлопот. Исполнитель, как правило, не знал адресов своих отцов-командиров. После десятка-полутора «сделок» необычные музыканты избавлялись от подельника, — пригрозив, отправляли прочь из города…
Дыкачёт-Валентин прибыл к продавцам и уже вошёл к ним в офис твёрдой уверенной походкой. И надо же было такому случиться: он вдруг напрочь позабыл… название фирмы, от имени которой прибыл. Самым же прискорбным было то, что он забыл также имена, которыми представлялись Желтов и Нещеретный во время телефонных торгов: они, имена, менялись от сделки к сделке, и в их возникновении Дыкачёт был абсолютно не в состоянии вычленить хоть какую-то закономерность. Но делать было нечего — уже вошёл в офис и озвучил причину прихода…
Находчивый Дыкачёт, как и его наставник Желтов, знал, что лучшая защита — нападение. Голосом с жёсткими надменными интонациями — провинция как-никак — он потребовал выдать товар.
— А вы, собственно, от кого? — спросили гостя хозяева.
Дыкачёт замялся, лихорадочно ища выход из сложившейся ситуации. Сжатый до мгновений жизненный опыт пятидесятилетнего мужчины сам нашёл лазейку, как ему казалось, изысканную и виртуозную:
— Да уж сами знаете — от кого!.. — Он усиленно пыжился, всем своим благообразным видом и внушительными интонациями показывая, что за ним стоят ну о-о-очень влиятельные люди. Но хозяева товара не унимались и почти хором ответили:
— А мы вот и не знаем — от кого!
И тут Дыкачёт выпалил первое имя, которое всплыло в его сибирском сознании, просто выстрелил им в распоясавшихся «наглецов». Имя это, в его таёжном понимании, являлось символом представительности, а также верхом солидности и авторитетности:
— А я… от Аристарха Дормидонтовича! — В мгновение ока он вспомнил вдруг детство и чумазого городского угольщика, который любил катать маленьких детей на углевозке.
Угольщик, человек презираемый обитателями крохотного сибирского городка за косноязычие, испытывал жесточайший дефицит человеческого общения, поэтому восполнял его при помощи своеобразных конных экскурсий для детей. Те методом проб и ошибок нащупали лирическую струну в суровой душе чудного дядьки: он готов был катать их по городским улочкам часами только за то, что они называли его по имени-отчеству: Аристарх Дормидонтович…
Дыкачёт просто не успел сообразить, что в наших краях такое сочетание имени и отчества является невозможным вот уже лет сорок, и даже в глубинке такая экзотика вызывает как минимум удивление.
В тот раз Дыкачёт вернулся ни с чем.
Мошенники, проведя разбор полётов и проанализировав причины провала тщательно спланированной операции, сделали оргвыводы. Во-первых, в силу очевидных причин навечно был наложен запрет на имя-отчество Аристарх Дормидонтович. Во-вторых, в опалу из списка потенциально применимых в их специфическом ремесле попали такие имена, как Прокопий, Свирид и Фемистоклюс. В-третьих, были табуированы отчества Никанорович, Никандрович и Феофилатович. По неведомым причинам было также наложено вето на фамилии наподобие Семёнов-Тянь-Шанский, Сидоров-Гималайский и Иванов-Кордильерский…