АСПИРАНТЫ

АСПИРАНТЫ

— Я вас не осуждаю… Нет, не осуждаю я вас… Такой вот я человек… — бомж Георгий Юрьевич (так он представился) бравировал своей уникальностью и исключительностью, усиленно нахваливая самоё себя.
После последнего вступительного экзамена в аспирантуру мы с этнографом Андрюхой Шарабановым зашли в кафе отметить это событие. Андрей почему-то любил угощать бомжей, расспрашивая их при этом о нелёгкой борьбе за существование.
— И вообще — я такой человек, что… Что хош простить могу… Вона Анька Атомная Война, ну та, что с Бычком и Петюнчиком живёт… На мою территорию зашла… Дык я ж простил её… И вас я понимаю… И не осуждаю…
— Да нас-то за что?
— За то, что вы аспиранты… Я ж понимаю… Вы, аспиранты, были всегда… Только раньше про вас не знали, не говорили про вас раньше…
— Не понял?
— Ну аспиранты… Мужики такие есть… я знаю…
— Да нет же, есть среди нас и девушек немало…
— Да… я слышал… и даже общался с такой девушкой… аспиранткой так сказать… — бомж Георгий Юрьевич смачно сплюнул… — Но и её я не осуждаю… У каждого своя свадьба… Ты вот не можешь по другому, потому что ты аспирант… За что же тебя осуждать… Может, ты хотел бы по-другому, как все нормальные люди… Захотел, попробовал — а не смог… Ты может ещё, ещё и ещё пробовал начать новую жизнь, чтоб всё как у людей было, и в конце концов понял, что не можешь ты по-другому… Потому что ты аспирант… И тянет тебя только к аспирантам… И ничего ты поделать не можешь… Разве операцию сделать… Чтобы с аспирантством своим покончить… Есть такие врачи специальные, я знаю… Заходишь к нему аспирантом, а выходишь нормальным человеком… Но на это мужество какое надобно… А если не хватило мужества, то так и останешься ты аспирантом на всю жизнь…
— Почему это на всю? — не согласился я, — можно ж и защититься…
— Ты имеешь ввиду подшиться… ну там закодироваться? Да я слышал, что аспирантам это не помогает… Поэтому аспиранту суждено им оставаться до конца жизни…
— Ну почему же? Ведь можно же кандидатом стать…
— Кандидатом? Господи! А это ещё что? С мертвецами вы этим делом занимаетесь?
— Нет, мы же не медики… Я философ, а он вот этнограф… Это медики мертвецов режут…
— Да, я Аньку тоже было врезал, так Петюнчик… А-а, вспоминать не хочется… Обещал меня врезать… Но я ж не аспирант… Но всё равно не осуждаю!
— Да за что не осуждаешь-то? — не выдержал Андрей Васильевич.
— Ну вы же любовью только с аспирантами занимаетесь…
— С аспирантками, — поправил Андрей Васильевич, — если повезёт…
— Да бес вас разберёт, как вы там между собой уживаетесь, но только Ваха Санёк и Колян говорили, что аспирант — это мужик, который только с мужиком этим делом занимается… А может вы просто хорошей бабы не видели… Есть у меня на примете одна… Светка-Мормышка… Она — «Сникерс» моей души… Настоящая леди… Никогда до палитуры не опускалась, даже лосьоном «Свежесть» брезгует. Только одеколон признаёт… А чё это вы меня поите? — вдруг насторожился облагодетельствованный аспирантом Шарабановым бомж. — Чё это наливаете мне? А вдруг это клофелиновка… А может вы — того…
— Чего того? — Не выдержал Андрюха. — Чего того!!! — завёлся он.
— Ну, это… В связь со мной вступить… Только не согласный я… Никогда аспирантом не был и не стану…
— Да ты чё, аспиранты — это… Это… — у этнографа перехватило дыхание от возмущения. — Да короче, вали отсюда!!! — подытожил вдруг затянувшееся общение Андрей Васильевич: он решил исправить ошибку самым радикальным образом.
— Да я и сам… Вона Афган маякует… Это муж моей жены… Посошок можно? Ну, тогда покедова! Сладкая парочка… Аспира-анты…
После этого случая я стал с гораздо меньшим оптимизмом озвучивать свой статус: кто знает, какое содержание собеседник вкладывает в это понятие…

Олег Зиньковский